Cool Folders ® :: Дневники

Очередной визит Иосифа Кобзона в Израиль был вызван чрезвычайными обстоятельствами. О них с исчерпывающей полнотой поведал читателям "НН" Григорий Шмуленсон в корреспонденции "Такова жизнь..." 11 августа с.г. Для тех, кто не читал этой корреспонденции, позволю себе коротко изложить суть дела.
Итак, газета "Едиот ахронот" назвала Кобзона одним из главарей русской мафии. По приезде в Израиль певец и бизнесмен собрал пресс-конференцию, на которой, как пишет автор, "дал суровую отповедь" журналисту из "Едиот ахронот" Шломо Абрамовичу, ибо именно он причислил Народного артиста СССР, советника мэра Москвы Лужкова и владельца фирмы "Московит" к разряду российских мафиози. Через день русскоязычные газеты поместили отчеты об этой пресс-конференции.
Я читал некоторые из упомянутых материалов, и у меня, как и у Григория Шмуленсона, есть свой комментарий к ним. Но для полной ясности сначала позволю себе цитату из корреспонденции "Такова жизнь...".

...Как правило, в статьях (имеются ввиду отчеты о пресс-конференции - Б.Ч.) сначала излагается ситуация, а затем, с разной долей пренебрежительного злорадства и высокомерия, давались Кобзону различные советы. Все сводилось к тому, что деньги его подозрительного качества... Вот если бы он только пел, тогда было бы все хорошо. А он посмел сунуться в бизнес и политику... И никто не захотел понять, что Кобзон, этот мужественный и сильный человек, в трудную для него минуту приехал сюда, рассчитывая, что тут-то его поймут и поддержат. Он приехал как член большой еврейской семьи, а семья осталась равнодушна к его проблемам.

   А теперь - обещанный комментарий. Он не совсем обычен: это главка из моего давнишнего очерка "Дед Мендл и другие".

   У деда Мендла был свой взгляд на так называемый "еврейский вопрос". Формулировался он коротко и ясно: чем меньше еврей будет лезть в политику, тем меньше вреда принесет он и себе, и окружающим. Мой дядя Хаим, родной брат мамы, изложивший мне как-то этот дедов постулат, подкрепил его примечательным эпизодом из собственной биографии - эпизодом, больше похожим на притчу.
   Итак, в самом начале двадцатых годов, когда переменчивые ветры октябрьского переворота вовсю задули и над далекой от Петрограда белорусской провинцией, компания юнцов, среди которых был и дядя Хаим, решила, что и наше тихое еврейское местечко тоже вполне созрело для мировой революции.
   Молодые люди сколотили одну из первых в могилевской губернии комсомольских ячеек, при ней же организовали ЧОН - часть особого назначения для борьбы с бандами Булак-Балаховича. Бандиты, однако, в окрестностях так и не появились, а революционный зуд не давал покоя. И новоявленные ортодоксы, действуя не столько по собственной инициативе, сколько по наущению местных большевиков, повели решительное наступление на местечковых, как пелось в одной песне, "паразитов трудящихся масс". В эту категорию зачислили всех, кто имел мало-мальски приличный достаток, типичным же представителем "трудящихся масс" оказался многодетный сапожник Бенцион - неисправимый лодырь и болтун.
   Первой жертвой "экспроприации экспроприаторов" стал владелец пекарни - добрый, набожный человек. Не имело ровно никакого значения, что сам он день-деньской крутится у пышущей жаром печи - главное, что там же вместе с ним крутились и три его работника. Хозяин хорошо платил им, они служили у него не один десяток лет и были в самых добрых с ним отношениях. Но и это обстоятельство тоже не имело для юных борцов за социальную справедливость ровно никакого значения. Как там сказано у Карла Маркса? Эксплуатация наемного труда налицо? Налицо! Следовательно, решение могло быть только одно: пекарню национализировать, а самого "паразита трудящихся масс" лишить гражданских прав и вместе со своим многочисленным семейством из дома выселить - пусть живут в пристройке. И точка!
   Были у нас дальние родственники, муж и жена, одинокие пожилые люди. Не имея иных средств к существованию, они жили тем, что долгие годы сдавали в аренду почтовому ведомству первый этаж своего небольшого двухэтажного дома. Молодые экспроприаторы добрались и до них: из трех комнат второго этажа две отобрали, хозяев же, как водится, объявили лишенцами.
   Поскольку одним из зачинщиков этого, как и других непотребств был восемнадцатилетний дядя Хаим, родственники пожаловались на него деду Мендлу. Они просили повлиять на сына: пусть мальчишка малость поуймет свой революционный пыл. И на следующий же день, сидя на крыльце с неизменной газетой в руках, дед остановил пробегавшего мимо сына - рослого, широкоплечего парня, в кожанке и галифе, с наганом на боку.
   - Хаим, - сказал он, - не торопись. Присядь на минутку - твоя мировая революция подождет.
   Дядя повиновался.
   - Хаим, - продолжал дед, - я смотрю на твои замечательные штаны, роскошную куртку, которая даже и не снилась нашему кожевнику и скорняку Авром-Беру. А твоя пистуля? Ты же носишься с ней, как малый ребенок с любимой цацкой. Но не это главное, Хаим. Главное: я все слушаю, что люди в местечке рассказывают про ваши проделки, - и ты знаешь, о чем я думаю? О том, что этот умник, мой сын, решил, что уже схватил Б-га за бороду и теперь танцует на собственной свадьбе. Так вот, Хаим, запомни, что я тебе скажу: ты сильно заблуждаешься, потому что танцуешь на чужой свадьбе.
   Произнеся эти слова, услышанные когда-то от отца, дядя Хаим с горечью произнес:
   - Неужели надо было прожить целую жизнь, испытать немало обид и оскорблений, чтобы до конца понять, как далеко вперед смотрел твой мудрый дед?

   Вот в сущности и все. Точнее - почти все. Остается добавить самую малость.
   Сегодня в России появились люди, которых называют "новые русские", и среди них евреи занимают, скромно говоря, далеко не последнее место. Они и банкиры, и бизнесмены, и политики. Кобзон - один из таких людей. И все же, будь я на месте автора корреспонденции "Такова жизнь...", задал бы Кобзону всего один вопрос:
   - А Вы уверены, Иосиф Давидович, что пляшете на собственной свадьбе?

(Опубликовано в газете "Новости недели" 25.08.95)

20.03.07 Примечание от Чипы.
Заметка эта была написана почти 12 лет назад. Тогда папа не мог знать о том, что случится с Березовским, Гусинским, Ходорковским. Я думаю, им тоже вполне можно было бы задать вопрос, который папа хотел бы задать Кобзону...