Cool Folders ® :: Форум ПроСти :: Смерть, как она есть

Каждый раз она приходит в новом обличье и по разным причинам. К новорожденному младенцу и к дряхлому старику, к юноше и к зрелому мужчине, к расцветающей будущей красотой девушке и к давно увядшей старухе. Она непредсказуема в своём многообразии, но во всех её проявлениях есть одна общая черта: она всегда приходит внезапно. Почти никто не успевает ни приготовиться к её приходу, ни, тем более, избежать, назначенной ей самой, встречи.

       На небольшой прибрежной поляне, покрытой несмелой майской травой, в окружении уже распустившихся ив, разместились милицейский "уазик", ГАЗ 66 сапёров и, только что надутый автомобильным компрессором, военный шестиместный плот спасательный надувной, называемый для краткости – ПСН " шестёрка ". Негромко переговариваясь, два милиционера и сапёры, курили у своих машин, наблюдая за нашей экипировкой. Гидрокостюмы, шлемы, спасжилеты, перчатки, наколенники. Мы привычно натягивали всё это на себя, хотя спешить уже было некуда.
      За нами, немного ниже по течению, перегораживая паводковую лавину воды, почти от берега до берега, протянулся завал из старых шпал. Почти в середине завала, там, где вода всей своей мощью наваливается на преграду, можно разглядеть небольшое темно-красное пятно. Это спасжилет. Именно к нему мы сейчас и попробуем добраться на ПСНе. Из всех присутствующих на берегу только у нас есть необходимый для этого опыт.
      Вообще-то, это не только спасжилет. Это девушка из нашего клуба, погибшая здесь, три дня назад. Ещё двое, шедшие с ней в одной группе, находятся в городской больнице. У одного вывих обеих ступней, второй в шоковом состоянии.
Остальные семеро участников сплава отделались ссадинами и стрессом. Им наша помощь не нужна. Да и погибшей тоже. Всё что мы постараемся сделать – это достать труп, чтобы отец и мать погибшей могли проститься со своим ребёнком. Так принято у людей.
      Подступиться к завалу вчера не представлялось никакой возможности из-за высокого уровня воды. Только сегодня, когда паводок немного спал и над поверхностью воды показалась часть спасжилета, стало ясно, что тело никуда не унесло и оно осталось на месте.

      Река, на берегу которой мы находимся, называется Стрый. В семействе тюркских языков сочетание звуков " стр" означает быстро бегущую воду. И река полностью оправдывает своё название.
      Родившись у подножья водораздельного хребта, она устремляется к выходу из гор, собирая на своём пути речушки помельче и петляя в поисках выхода. Приняв, возле Верхнего Синевидного, воды Опора и, пройдя скальные выходы у Тишовницы, река выходит на равнину. Её бег заканчивается впадением в Днестр.
      Как и все горные реки, Стрый преображается за год несколько раз. Никогда не замерзающая, река тихо бежит зимой среди снегов, взрывается потоком во время весеннего паводка и, иногда, напоминает о себе в июне и в сентябре, если они дождливы. Летом же, это скромная речушка, которую даже в районе города Стрый можно перейти вброд. Но в паводок… В паводок это монстр, способный всё сокрушить на своём пути: мосты, дороги и дамбы.
       По, принятой для сплава, классификации рек, Стрый считался усложнённой          " единичкой " из существующих шести категорий. Самая трудная – пятая усложнённая. Понятно, что любая классификация обладает элементами условности, но в отношении этой реки, по-моему, никакие классификации не годились вообще.
    Дело в том, что, имея относительно мало природных препятствий в виде сливов, прижимов и валунов, река имела в своём русле достаточное количество плодов человеческой деятельности в виде остатков мостов и мостов действующих. Не говоря уже о бетонных блоках с арматурой, элементов строений, унесённых паводком и прочего мусора. Поэтому, в зависимости от уровня воды, Стрый, иногда в шутку, называли " единичка с элементами пятёрки ".
      Маршруты на байдарке по этой реке хороши в качестве второго или третьего похода и то - с опытным капитаном. Я то же начинал с неё.
      По общей, для Союза, статистике, в походах подобного уровня сложности гибли единицы, десятые доли процента от общего числа участников. Но, изредка, такие реки брали своё.

      Однажды, за четыре года до описываемых событий, в начале июня, мы с товарищем начали сплав на катамаране от самых верховьев Стрыя, у села со странным названием Матков. Шли спокойно, без приключений и напряга.
      В районе Яворов обошли по старой протоке плотину старой польской электростанции со шлюзами. Место это было нехорошее. Именно здесь погибла пара молодожёнов из Прибалтики. Растерялись перед сливами в старых, без опускающихся заслонок, шлюзах. Перевернувшаяся байдарка застряла в сливе и девушка погибла сразу, а парень уже потом, пытаясь её спасти.
      Поймав локальный паводок, на пятый день сплава, мы подошли к концу нашего маршрута – городу Стрый.
       Два моста, автомобильный и за ним, в полсотни метров, железнодорожный. Линия движения в пролёт ближайшего – не просматривается из-за изгибов реки. Можно, конечно, пристать к берегу и перед мостами, но потом придётся долго шагать с грузом к железнодорожному вокзалу. Поэтому мы решаем пройти за мосты и там, ниже по течению, закончить наш путь у левого берега.
      Мы, не спеша, идём по струе и за пятьдесят метров до пролёта видим, что путь в крайний правый проход – свободен. Пятьдесят метров, это двадцать секунд. Их хватит только на то, чтобы подправить курс катамарана и прицелится в проход, минуя гору брёвен и веток, оставленных водой на опоре.
    За первым мостом есть ещё пятьдесят метров, и мы успели сманеврировать в, нужный нам, второй справа пролёт железнодорожного моста.
    Уже под мостом мы услышали неясный гул и только потом увидели, что дальше реки нет. Есть гряда хаотически наваленных шпал и, над нею, верхушки деревьев, растущих на правом берегу. Всё. Никакого прохода или разрыва. Тупик.
      Рванули к ближайшему, правому берегу. Высадились. Вытащили катамаран. Сверху, что-то про охранную зону и какие-то запреты, на нас орал охранник железнодорожного моста. Пробравшись через ограждение из колючей проволоки, мы прошли по берегу и увидели всё это гидротехническое сооружение во всей его красе. Прохода в нём не было. Вернулись. Вытащили катамаран из зоны. На этом всё и закончилось.
      С точки зрения сохранности мостов, такую меру можно объяснить. Почувствовав преграду, вода замедляет свой бег. Гидродинамические нагрузки на опоры уменьшаются. Не будем забывать, что сила воздействия на препятствие у бегущей воды пропорциональна квадрату её скорости.
      С точки зрения сплава, это была классическая засада. Гиблое место. С момента его появления, завал из шпал был нанесён на схемы маршрутов, описан в отчётах и в маршрутных книжках его предписывалось обносить. То есть, необходимо было до мостов приставать к берегу, разгружать байдарки, переносить их ниже завала и потом также переносить гидроупаковки с вещами. Потом опять загружать байдарки и продолжать сплав. На всё про всё уходило два часа.
       Такое же предупреждение было и в маршрутной книжке группы, подошедшей к этому месту три дня тому назад.

       Из того, что нам успели рассказать ребята, вернее из того, что каждый из них видел, запомнил и мог связно изложить, складывалась следующая мозаика произошедшего.
       Группа подошла к первому мосту на прямую видимость и действительно пристала к берегу. С пешеходного моста они осмотрели завал и увидели в нём проход, пробитый в шпалах паводковой водой. Как им показалось, ширина и состояние прохода, позволяли пройти дальше без затрат времени на обнос.
       С расстояния более чем ста метров, при осмотре сверху вниз, определить чистый проход или нет, оценить крутизну прохода и высоту валов за ним, на мой взгляд, при любом уровне опыта затруднительно. Более того, они не просматривали участок от второго, железнодорожного, моста до прохода в завале и оценить затраты времени на необходимое маневрирование не могли. Более того, удачный проход такого препятствия сулил настоящее приключение и волну адреналина. Более того, о страховке никто не подумал, проходить они начали всей группой сразу, с небольшими интервалами, так, как до этого шли по спокойному участку реки.
       Создавалось впечатление, что первая ошибка, как падающий камень, вызвала лавину, неадекватных ситуации, решений. В группе не нашлось ни одного человека, который, не стыдясь своих опасений или даже страха перед предстоящим прохождением, возразил бы против принятого решения. Как в карточной игре, поддавшись искушению приключением, они решили рискнуть.

       Слов нет, существовавшая система формирования официальных групп, при которой участник должен был иметь опыт сплава, как минимум, предыдущей категории и в " тройку ", например, не брались люди, не прошедшие " двойку ", носила несколько бюрократический характер. Но, с другой стороны, она давала возможность постепенно набирать опыт, приобретать и совершенствовать технические навыки, учиться быстро принимать решения и, при необходимости, отличать действительную опасность от того, что можно преодолеть, не переходя грань запредельного риска.

       Всё дальнейшее происходило в полном соответствии с основным постулатом теории подлости: наиболее вероятно то событие, которое наименее ожидаемо.
       После прохождения второго моста, проход в завале не просматривался. Что бы увидеть его, необходимо было развернуться влево, поперёк струи, и яростно грести, пока справа не покажется проход. Потом, развернуться вправо, к проходу и входить в слив.
       Плюс, всё это замысловатое движение сопровождалось бы сносом к завалу. Кроме того, замедление скорости течения сыграло свою злую роль. Визуально казалось, что вода   " стоит" перед препятствием. На самом деле, гладкая поверхность воды ни о чём не говорила. Вода проходила через достаточно широкие щели между шпалами и скорость течения перед завалом лишь немного отличалась от скорости перед мостами.
       Первый экипаж, пытаясь выполнить необходимый манёвр, не успел ничего. Байдарку бортом прижало к завалу, тут же струя навалилась на деку, и переворот произошёл почти мгновенно. Что произошло с девушкой, сидящей впереди и, почему она не смогла выбраться из байдарки, не знал никто. Капитану, удалось спастись, но он попал ногами в завал и струя успела провернуть тело, повредив ему при этом, обе ступни.
       Ребята, сидевшие во второй байдарке, увидев произошедшие, начали энергично маневрировать и допустили в спешке грубейшую ошибку. В какое-то мгновение, кто-то из них опустил весло в воду со стороны струи и, тут же, созданный таким образом опрокидывающий момент, перевернул байдарку. Их спасло только то, что они успели вылезти и оказались на поверхности воды не со стороны препятствия. Прошло несколько секунд, байдарка ткнулась в завал и её тут же начало топить. Воспользовавшись корпусом, как прикрытием, они выбрались на торчащие из воды куски шпал.
       Третий экипаж, видимо, понял, что выход у них один – во что бы то ни стало, попасть в слив. Им не хватило совсем немного и байдарку так же, как и в случае со вторым экипажем, перевернуло у самого завала.
      Четвёртое судно, наконец, попало в слив. Но оказалось, что слив не был "чистым ". То ли ветка, то ли бревно, то ли торец шпалы, с бешеной силой ударили в днище, байдарку расклинило в сливе и потом стащило вниз, в валы. Тут же её залило и перевернуло. Но ниже завала, пусть даже с перевёрнутой байдаркой, шансов выбраться было больше. Ребят немного помолотило по камням и выкинуло на отмель.
       Единственный из всех экипажей, последний, успел, и сманеврировать, и попасть в слив, и в целости и сохранности достичь берега за завалом. Река уже взяла, что хотела и отпустила их с миром. Им просто повезло.
       Именно последний экипаж, по одному снимал людей с завала, заходя ниже по течению, вызывал " Скорую", милицию и связывался с клубом.

       Катамаран, который мы с собой привезли, оказался, в данной ситуации, абсолютно бесполезным. Поскольку найти тело ниже завала не удалось, то стало ясно, что оно по-прежнему, либо в завале, либо около него. При попытке пристать к этой груде шпал правым бортом, левый тут же начинало топить и экипажу становилось не до спасработ. При упоре в завал носами гондол, корму тащило влево к проходу, экипаж опять был занят удержанием судна на месте и опять же, ни о каких работах речи быть не могло. Кроме того, попробуйте, сидя на коленях на оболочке, в сороках сантиметрах от воды, достать из воды груз весом в семьдесят-восемьдесят килограмм. Не просто всё это, непросто. Кроме того, в мутной, светло-коричневой воде ничего не было видно.
      Необходимо было искать какое-то другое решение. И ждать пока спадёт паводок. Через два дня вода пошла на убыль и только сегодня утром из воды показалась часть спасжилета. Милиция, всё время наблюдавшая за нашими попытками, связались с военными и через пару часов сапёры привезли ПСН. Это несколько упрощало проблему, поскольку ПСН " шестёрку" с целыми оболочками ещё никому утопить не удавалось. Другое дело, что подобные надувные " корыта" легко заливались водой, но даже в этой ситуации судно оставалось на плаву. Единственное чего следовало по-настоящему опасаться – это прокол веткой, суком или арматурным штырём. Тогда – всё, оставалось только уповать на собственное снаряжение.

      Заход с ПСНом всех проблем не решил. Уже на подходе стало ясно, что торчащие из завала сучки и ветки нормально работать не дадут. Двоим по правому борту пришлось вёслами упираться в завал, а двум другим с подтопленного левого борта пробираться на нос и пытаться достать тело. Плот всё время рыскал, кренился, понемногу набирал воду, а сделать ничего было нельзя из-за отсутствия опоры. Кроме того, тело из воды достать не удавалось. Оно явно за что-то там внизу зацепилось и все попытки рвануть его наверх, из воды, ни к чему не приводили. Да и видно было только кусок спасжилета, мутное пятно шлема в глубине и что-то ещё тёмное, бесформенное.
    Что-то мы делали не так.
    Вымотавшись в неудачных попытках достать тело и удерживать плот на месте, мы ушли к берегу.
    Сидя у костра и грея руки о кружки с горячим чаем, мы понимали, что нужно какое-то другое решение. Но какое? Прежде всего, необходимо было сосредоточить все усилия на том, чтобы вытащить девушку из воды, не тратя усилия на удержание плота. Но, как это сделать? Плот к завалу не привяжешь – и так борт заливает. Значит, необходимо его закрепить каким-то другим способом. И тут, решение пришло само собой.
      Связав все имеющиеся у нас верёвки, мы получили стометровый трос. Нас на плоту четверо – это триста килограмм, плюс гидродинамическое давление – это ещё килограмм двести. Всего полтонны. Выдержит. Если без рывков и ударов.
      Милиция договорилась с охраной моста, и мы закрепили трос на его конструкции, прямо напротив того места в завале, куда нам надо было пристать. Поднесли ПСН к мосту, привязали к нему второй конец троса и попросили ребят сапёров выбрать его, оставив свободной длину, равную расстоянию от моста до завала. На носу плота закрепили короткий кусок верёвки с карабинами. Поставив плот на воду, медленно пошли к завалу.
      Ткнувшись носом плота в завал, мы тут же зачалили его за одну из шпал. В тот же момент оказалось, что длина троса чрезмерна и корму плота начало тащить в сторону. Ребята на мосту выбрали трос и он, как струна, завибрировал над водой. Такой же мелкой дрожью зашёлся и наш плот. Но теперь мы были неподвижны и могли сосредоточиться на главном.
      Расположившись вдоль левого борта, мы попытались вытащить тело. Оно виднелось внизу, как тёмное размытое пятно. Мы дёрнули его наверх, но что-то явно не пускало в районе головы. Во время одной из попыток, когда над водой показался весь спасжилет и затылочная часть шлема, мы увидели, что сук, толщиной с пять-шесть сантиметров, вошёл между шеей и воротником спасжилета. Он то и держал.
      Удерживая тело на поверхности воды, спасжилет разрезали. Потом, перевалив через борт, перетащили останки на днище плота. Всё. Пора к берегу. Ребята на мосту отпустили трос и мы, " маятником " ушли на мелководье.

      Мне, в моей жизни, уже приходилось вытаскивать утопленников. На реке Северский Донец, в августе, тело утонувшей всплыло в на третий день. Когда мы вытащили её на берег, я думал, что погибшей лет пятьдесят, а оказалось всего двадцать шесть. Раздутое туловище, неузнаваемое, нечеловеческое лицо, объеденные раками пальцы. Запах.
      Ничего подобного сейчас мы не наблюдали. После трёх дневного пребывания в восьмиградусной воде черты лица сохранились как при жизни. Только белое, совсем белое было это лицо. Кожа на руках, от долгого нахождения в воде, конечно, сморщилась, а так - никаких видимых повреждений.
      Правда, она по спирали была закутана в байдарочный "фартук". Это такой брезентовый чехол, который надевается сверху на фальшборта байдарки для предотвращения попадания воды. В нём есть два овальных отверстия для гребцов. Не знаю, насколько он помогает, так как всё равно продавливается внутрь десятками литров воды, падающими с вершины вала, но проблем при аварийном покидании байдарки создаёт достаточно.
    Скорее всего, при перевороте, она ничего не успела сделать и сразу же зацепилась за этот сук, потом её скрутило фартуком и шансов выбраться не оставалось никаких. Струя, перевёрнутой байдаркой, прижала к завалу и преодолеть это было не в человеческих силах.

    Мы сидели на берегу, не имея желания ни говорить, ни переодеваться, ни разбирать катамаран.
      Милиционеры поместили погибшую в большой пластиковый мешок, положили в машину и, пообещав, при необходимости, связаться с нами, отбыли по своим делам.
    Сапёры, запаковав свой плот обратно в пластиковый цилиндр, пожали нам руки, погрузились в ГАЗ и, оставив на поляне облако выхлопных газов, поехали по направлению к городу.
      Мы остались одни у догорающего костра. Было холодно, мокро, противно и жутко тоскливо. Очень хотелось много выпить.
      Рядом, в десятке метров, равнодушная ко всему происходящему, так же как и три дня назад бежала река. Над ней, так же возвышались два моста и, уже над ними, смотрело на нас не по-весеннему хмурое вечернее майское небо. Может быть, хотя я в это не верю, оттуда с высоты на нас смотрела та, чьё тело мы только что вытащили из хаоса воды, грязи и старых шпал. Если это так, то я не думаю, что нам должно было быть стыдно – мы сделали что могли и как могли.

    История эта имела своё продолжение. Открылись обстоятельства показавшие, как порой наша жизнь может зависеть от чьего-то разгильдяйства, легкомыслия и глупости.
    Группу должен был вести совсем другой человек. Но в это время у него появилась возможность сделать " двойку ", чтобы летом поехать на сплав третьей категории сложности куда-то на Урал. Поэтому вести группу по Стрыю он попросил своего знакомого. Формально, по бумагам, это был полный беспредел. В реальности, руководителя, как человека принимающего решения и несущего за них ответственность, у группы не было вообще.
    Родители погибшей ходатайствовали о возбуждении уголовного дела по статье       " Преступная халатность ". В ходе следствия, конечно, всплыл весь этот бардак с руководством. И тому, кто должен был вести группу и тому, кто вёл её, грозили срока: одному три года, второму год.
    Что с ними стало в дальнейшем, как они жили потом, что переживали и о чём думали, я не знаю. Больше в своей жизни я их никогда не встречал.