"- А вот тебе, Андрей, я тоже приготовил словечко, - вдруг, словно собравшись с духом, после некоторого молчания проговорил Сабашников. - Помнишь наше гимназическое "мобил-дробил"?
- Ну, помню, и что? - хмуро осведомился Лучников. Разумеется, он помнил весьма обидного "мобила-дробила", которым они в гимназии награждали туповатых и старательных первых учеников, большей частью отпрысков вахмистров и старшин.
- А вот то и значит, что ты, кажется, на своем ИОСе и на своем СОСе становишься настоящим "мобилом-дробилом".
Престраннейшим образом Лучников почувствовал вдруг едкую обиду.
- Кажется, ты сейчас не шутишь, Сабаша.
- Да вот именно не шучу, хотя и редко это со мной бывает, но вот сейчас, понимаешь ли, не шучу и не играю и потому только, что ты, мой старый Друг, стал таким "мобилом-дробилом"!.. Неужели ты все это "так серьезно, Андрей? С такой звериной, понимаешь ли, серьезностью? С такой фанатической монархо-большевистской идейностью? Ты ли это, Луч? Неужели вся жизнь уже кончается, вся наша жизнь?
- Я всегда держал тебя за единомышленника, Сабаша, - проговорил Лучников.
- Да, конечно же, единомышленники! - вскричал Сабашников. - Но ведь именно по несерьезности мы с тобой единомышленники. Да ведь мы даже в Будапеште с тобой шутили, а ведь критики наши в адрес мастодонтов вообще без смеха нельзя читать. Также ведь и Идея Общей Судьбы... конечно... я не отрицаю, все это серьезно!... как же иначе... но... но ведь все-таки... хотя бы... хоть немножечко несерьезно, а?
Он выжидательно замолчал и даже как бы заглянул другу в глаза, но Лучников выдержал взгляд без всякого гимназического сантимента, с одной лишь нарастающей злостью.
- Нет, это совсем серьезно.
- Ты отравлен, - тихо, на полном уже спаде проговорил Сабашников.
Дикая злость вдруг качнула Лучникова.
- Выродки, - проговорил он, как бы притягивая ускользающие сабашниковские глаза. - Твоя возлюбленная "несерьезность", Сабаша, сродни наследственному сифилису. Прикинь, во что обошлись русскому народу наши утонченные рефлексии. Вечные баттерфляйчики на лоне природы! Да катитесь вы все такие в жопу!
[...]
да куда же я опять качу с этим своим вечным ощущением пустяковости, второстепенности своих деяний... что-то главное не сделал, что-то самое важное упустил... о чем я забыл?.. почему не оставляет ощущение чепухи?..
ведь это же все нужно! даже и интервью это дурацкое на АВС, даже и прием в честь диссидента... ведь не для себя же стараюсь, для Идеи... ведь это же как раз и есть главное содержание жизни... как же ты, гад Сабашка, мог меня посчитать "мобилом-дробилом"? Бедный ты, бедный шут гороховый! Нет, никогда с тобой не расстанусь. Есть ли что-нибудь более грустное, чем участь вечных крымских мальчиков-врэвакуантов?"
У всех ли революционеров отказывает чувство юмора, когда дело касается их Идеи? Не именно ли серьезные идеи требуют отношения к себе с немалой долей здорового юмора и скепсиса, чтобы не "отравить" обладателей?
Что, по-вашему, хуже - "возлюбленная несерьезность и баттерфляйчики на лоне природы" или стремление решать судьбу населения огромной страны?
Почему революционеры готовы жертвовать не только собой, но и близкими? Это такая специфическая психология?
Почему, даже осознавая призрачность своих идеалов и ощущая "пустяковость, второстепенность своих деяний" они упорно продолжают идти в однажды выбранном направлении? Почему не ищут ответа на "что-то главное не сделал, что-то самое важное упустил"?
Почему они чувствуют себя ответственными за то, что произошло с миллионами незнакомых им людей, но не готовы взять ответственность за собственную жизнь и жизнь близких? |
Новости
Чаты
88:88 
