Архив

Иерусалим, как много в этом звуке
Для рава, для поэта, для врача.
Как мы молились, чтоб отсохли руки,
Боясь склероза, словно палача.

    Как плакали на Вавилонских реках,
    Чего имели, не хранивши на беду.
    И, у эпохи пребывая в зэках,
    Всё пили, чтобы в будущем году.

И наконец до цели добрели мы,
Но выясняется, - есть два Иерусалима.
Уж быть ослами, так ослами Буридана.
Но городской папаша,
Сказав, что оба – наши,
Должно быть спутал с берегами Иордана.

    Он так поверил Первому Солдату,
    В пророчествах не будучи силён,
    Что лагерь мира поднапряг свои мандаты,
    И город, что поделен стенкой был когда-то,
    Теперь Бараком будет разделён.

Сквозь договор, дырявый, как авоська,
Нам кажет козью морду без прикрас
Член кнессета с собачьей кличкой Моська,
Печально всем известный Моси Раз.

    Он – самый левый парень на селе,
    Его недаром пресса обласкала,
    Он в кнессете сойти за радикала
    Готов за ради мира на земле.

       Давайте пожалеем чудака (на букву М).
       Ведь у него, - терпеть ещё доколе, -
       Должна отсохнуть правая рука
       И кое-что, чему не учат в школе.

Иерусалим евреям, что хохлам Москва,
Есть у жидов Герцлия и Гуш Дан, -
Твердил один борец за птичьи права,
Украдкой собирая чемодан, -

    Евреи – нехристи и жулики в Законе,
    Смогли святыню умыкнуть у мусульман.
    А Магомет отсюда в небо двинул кони,
    И здесь же правили Дауд и Сулейман.

Все ждут кого-то на Святой Земле,
Мол вот придёт Мессия ли, Христос ли.
Но вовсе не Мессия на осле,
А Арафат въезжает к нам на Осле.

    И что бы там не говорила власть,
    Позор прикрывши новым фиговым листочком,
    Возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть
    И чтобы не попасть по одиночкам.

Заморским дядюшкам довольно бить поклоны,
Пусть Билл идёт, куда сигару положил.
Сидит Саддам на реках Вавилона.
Пусть плачет он теперь, - он это заслужил.

    И вот тогда готов я делать ставки,
    Что скоро образумится страна,
    И в члены кнессета не будут брать без справки
    От Кащенко, от Фрейда и от Кафки.

А Моська пусть сидит в посудной лавке
И, так и быть, пусть лает на слона.