Архив

Там у соседа дым столбом, опять народу полон дом.
Кто развалился за столом, кто у камина.
И все обдолбанные в прах - сосед лет пять уж на грибах,
Ну а хозяйка, вроде, на амфетаминах.

Меня зазвали - заходи, мол, по соседски посиди.
Да, типа, строго не суди - ведь все мы люди.
Сосед, настолько на рогах, что еле-еле на ногах,
Несет мне шприц с какой-то гадостью на блюде.

Ну, я, понятно, оробел: - Стой, говорю, я не у дел.
Сосед кричит, чтоб я не бздел - мол, не обидим.
Меня схватили за бока два совершеннейших торчка:
- Колись, паскуда, говорят, пока мы что-то видим.

Я вырывался и орал, а дальше в памяти провал.
Наверно, кто-то мне попал с размаху в вену.
И вся та гадость из шприца в меня излилась до конца,
И оттого, видать, пробило на измену.

Потом неделю я торчал, не говорил, а лишь мычал.
Потом внезапно наступило облегченье.
И, облегчаясь, в тот же миг узрел я дивный женский лик
И две руки, что приносили избавленье.

Когда проснулся я опять, себя почувствовал на ять:
И полон сил, и мысль течет светло и строго.
Я даже травки не хочу, и мне, ей-богу, по плечу
Писать Гюго и иллюстрировать Ван Гога.

Но чей же был тот дивный лик, что мил, и серден, и велик?
И вопросил я чью-то каменную спину:
- Скажите, будьте же людьми: кто этот ангел, черт возьми?!
А мне в ответ: - Ах, витязь, то была Алина!