Архив

                            Семёну Гринбергу

Но можно ли дважды войти в одну и ту же землю?
Даже обетованную, обещанную Творцом?
Можно ли? -- спрашиваю. И Вездесущему внемлю.
А Он облака отращивает, суров и тёмен лицом.

Но можно ли? Даже с лозунгами любви и дружбы,
исторической справедливости и т.п.?
И встревать с самим же собою в тяжкие тяжбы,
и стрелять по враждебной, вражеской, и всё-таки безоружной толпе?

Но в ту же, крохотную, спустя эпохи и сверхдержавы?
Туда, где кактусы, но ни Одессы, ни Петербурга нет, --
брататься заживо с пришельцами из Варшавы,
Аддис-Абебы и всех остальных планет?

Но в ту же -- спрашиваю -- текущую молоком и мёдом
и поедом поедающую своих сынов?
Внимающую всяческим пирамидам
и всё так же не принимающую Твоих основ?

Сгущается тьма. И уже лица Ему нет и других метафор.
Облака опускаются до самой земли.
И трепещут молнии, озаряя галдящий табор.
Братья мои уже тронулись. И пошли.

1994