Архив

Непонятно, что это такое - рояль или бильярдный стол,
и какая тут, собственно, нынче идёт игра,
только ветер свистит вслед такси, только женский стон
позолотой, золой отразится в твоём Вчера,
только слышен в такт сердцу удар - стук да треск шаров
на зелёном сукне фугой Баха - изволь, дерзни!
По манжету бежит голубая, зараза, кровь;
убегай, утекай, улетай, воспаряй в зенит.

Похоть духа, томление плоти нахлынут, смеясь,
О, как низко летят самолёты - видать, к дождю!
А закат вороват и неистов, как наша связь,
и до гроба багров поцелуй на виске - "Adieu!"   
От неправедных снов, от нескладной такой любви,
запахнув на груди крест-накрест ночной халат,
опускаешь слова, прячешь в землю, почти как Вий,
твой стеклянный от страсти, меня невидящий взгляд.

Город-призрак, зеркальная нежить, пустой эмпирей
манекенов обоего пола в огнях витрин;
той рекламной улыбкой, усмешкой меня скорей
забывай, забивай, добивай, добывай, дари!
Потому что, чем выгодней ложь, тем всегда права -
ничего не изменишь изменой, как ни живи,
жизнь паскудна повсюду, особенно - такова
в этом городе с грустным названием Се-ля-вив.

И гремит надо мной a cappella басовый хор,
эхом, как кирпичами, муруя проём небес,
и всего-то покоя и воли, с тех самых пор
как я умер тогда - по сей день, считай, не воскрес.
Во Страстную седмицу над скарбом души скорбя,
в переполненном храме поставь за меня свечу;
просто так уж пошло - просто так, просто жить без тебя,
может быть, и могу, да - прости меня Бог - не хочу.