Архив

Дело в том, что я уехал,
оборвал тугую нить.
Дело в том, что я – без смеха! -
всё ещё решаюсь жить.

Выли мысли, как метели,
но пылал сквозь гром и грим
вечной родинкой на теле
золотой Иерусалим.

Много было всяких Родин,
только сердцем чуял там,
что ещё на что-то годен:
буду строить Третий Храм.

Мне радеть о Третьем Храме,
для него готовить грунт.
Ничего, что страшным шрамом
ноет вечный мой галут.

Завершая путь свой дальний,
свою жизнь спалив дотла,
положу себя в фундамент:
я надёжен, как скала.

Помашу зелёной веткой
предкам, что лежат не тут
и скажу: «Ну, что же, предки,
завершаю наш галут.

Понимаю, это чудо,
хоть не верю чудесам.
Но иначе как оттуда
к этим вышел небесам?

Чудо и молитвы ваши,
гибель ваша на войне,
мама песней, манной кашей
силы пестовала мне».

Это мой отец и братья
завещали строго мне
выжить, вырасти, добраться
и припасть лицом к Стене.

Есть резон в моём уделе,
смысл его неистребим:
эта родинка на теле –
золотой Иерусалим.