Архив

                  Дмитрию Кимельфельду на 50-ти десятилетие

От жары я потею, зверею и даже тупею,
И своим ощущаю себя средь дубов и осин,
Но по зову трубы я готов затянуть портупею
И вскочить на коня, и скакать, разгоняя хамсин*.

То не просто хамсин – суховей из земли аравийской,
Что каленою пылью ложится под след мокасин.
Я сейчас объясню для ментальности для левантийской,
Что имею ввиду, говоря это слово: «хамсин».

Это возраст, хабуб**, это годы, полсотни всего-то,
А когда-то казалось: полсотни – пора на покой.
Кой там, к-черту, покой? Жены, дети, заботы, работы,
А вокруг – идиоты. Вообще, образ жизни такой...

Пусть седа борода, значит, ребра для бесов готовы!
Если в пальцах стакан, значит, водка остыла давно!
Продолжается жизнь, стороной открывается новой,
И всевышний механик опять запускает кино.

И пускай от Днепра до холмов Иудеи пустынной,
От Подольских дворов до района Неве-Яаков***
Дотянулась и к нам эта цепкая лапа хамсина...
Дотянулась? А я сомневаюсь. Ищи дураков!


2000


*хамсин – сухая жаркая погода в Израиле,
хамсин (араб.) – пятьдесят.
**хабуб (араб.) – приятель, дружище,
*** Неве-Яаков – район Иерусалима.