Архив

Сморкались в крылья воробьи на парапете,
Рыдал гобой, валторна плакала навзрыд;
Всё было серо и безрадостно на свете -
Свет не видал таких печальных панихид!

От слёз бородка у священника дрожала,
И с неба капала солёная вода,
А там, в гробу, надежда бледная лежала,
Та, что не сбудется теперь уж никогда.

Она по жизни шла беспечною походкой,
Белей, чем парус и наивней инженю...
Увы! Реальность скоротечною чахоткой
Её, болезную, сгубила на корню.

Она не мучалась. Печально сделав ручкой -
Ну кто бы мог такой расклад предположить? -
Она растаяла вдали весенней тучкой,
И напоследок приказала долго жить.

Печален жребий срок мотающего вора,
Но горше мой - не пожелаю никому!
Меж нами не было такого уговора,
Чтоб не украмши и не випимши - в тюрьму!

Я как сосуд без дна, я как алтарь без храма.
Смешно мне слушать рассуждения невежд:
"Ну что ты ноешь, мол? Подумаешь, мол, драма!
Как будто мало на земле других надежд..."

Что мне другие? Ведь моя-то вышла стервой!
Я так азарно всё проставил на неё,
Она же, карты мне смешав, накрылась первой.
Тогда, быть может, и всё прочее - враньё?

Ничуть пустыня в тишине не внемлет богу,
И горы - вымысел, и раки не свистят,
А я с улыбкой обнимаю безнадёгу,
И лишь глаза порой предательски блестят...