Архив

                  Махе Вольской

Было заполночь. Чайник потел на плите,
и гитара не пела уже, а хрипела.
Мне хозяйка стелила постель в темноте,
и проснулся я утром на скатерти белой.

Смутный символ, пустяк, незначительный знак...
Я поставил не точку, а так - запятую.
Но ласкала крахмальная гладь-белизна
В тело прежнюю боль, и надежду пустую.

Под фонариком солнца, в рассветной пыли
Я дымил, как шпион в кабинете чекиста,
Как бескрылый дельфин на коварной мели
И, как мартовский тополь, - немой и безлистый.

Стрелка бешеной жизни увязла в нуле.
Я пытался осмыслить в мятежной тревоге:
То ли тело лежит последнем столе, |
То ли тело скользит по бескрайней дороге... | 2 раза