Архив

А голова все больше зад напоминает,
Судьба все чаще оставляет в дураках,
И на подножку уходящего трамвая
Хотим запрыгнуть сквозь тоску и липкий страх.
Кто виноват, что наша жизнь так скоротечна,
Что столько лет ты жил не с теми и не так,
Что ты дрожишь в преддверии станции конечной
И покупаешься на молодости смак.

Женою юности своей ты утешайся –
Совет нешуточный мудрец библейский дал,
Но, хоть убей, надоедает постоянство,
И сердцу снова подавай страстей накал.
Ну, что, казалось бы, тебе от жизни надо,
И для чего бросаться в омут головой?
Ведь ясно всем, что ждет тебя одна награда:
Капризный нрав твоей подруги молодой.

И бес коварный не дает покоя,
И бороды седые, ломая много дров,
Бегут за длинноногою судьбою.

Всему свой час: мы поутру бросаем камни,
А поздним вечером идем их собирать,
Но валит с ног, похлеще всякого цунами,
Желание что-то в этой жизни поменять.
На те же грабли наступать хватает дури,
На мыло шило мы меняем под луной
И по причине непонятной ищем бури…
Какой чудак сказал, что в бурях есть покой?

А в сумерки густые тревогу бьет ребро,
И бес коварный не дает покоя,
И бороды седые, ломая много дров,
Бегут за длинноногою судьбою.

Но, значит, порох есть еще в пороховницах,
С веселым ветром нам пока что по пути,
И снова тянет нас весной куда-то смыться
И приключение на голову найти.
А красота со страшной силой опьяняет,
Лукавый бес душевно шепчет: «Ну, давай!»
И мы бежим, трамвай последний догоняя,
Хотя, как водится, в депо идет трамвай.

Ах, боже мой, за что мы грабли эти любим?
Мы по лбу бьем себя безумною ногой
И навлекаем на себя такие бури…
Ну, кто сказал, что в этих бурях есть покой?
И шило с мылом жить нормал не дают
Покоя нет, а есть одни сплошные бури
И совершить готов не самый мудрый шаг?