Сочинил я песенку, откровенно радуясь, маясь и страдая,
Чтоб её мелодия слово поднимала бы и несла на крыльях,
Чтобы слёзы светлые от людей не прятала дева молодая,
Благородный рыцарь бы угадал, к чему теперь приложить усилья.
Мир ещё не знал её, мою песню новую, попросту не слышал,
Лишь гитара в комнате струнами откликнулась на душевный трепет.
Я забыл о времени, я запел восторженно - всё сильней и выше.
Так Гончар прославленный восхищён творением, что из глины лепит.
Пел я с наслаждением, пел самозабвенно я, позабыв беспечно,
Что в печалях кроются спрятанные радости, в радостях – печали.
Что добро караемо, что судьба безжалостна, счастье скоротечно…
В-общем, ноги злобные грубыми ботинками в двери застучали.
Не вандалы-варвары. Не менты позорные. Попросту соседка –
Кстати, разведённая, вся в слезах от ярости дева молодая –
Голосит неистово и обсценной лексикой обижает едко,
Корчится в истерике, мой вокал и музыку явно осуждая.
И взывает к совести, дескать, людям по фигу и чужим, и местным,
И без песен муторно, от тоски и пакостей никуда не скрыться…
И пришло прозрение. И ушла мелодия. Здесь не рады песням.
И певец обиделся. И уснул без подвига благородный рыцарь.
|
Новости
Чаты
88:88 
