Коломенский Дмитрий

Что-то Бог молчит – ни слова, ни полслова, ни кивка –
То ли просто отвернулся, то ли нет его в природе –
И такая наступает среднерусская тоска,
И такая прорастает лебеда на огороде.
Сам себе сидишь противен; скушен, тошен сам себе –
Даже выговор московский проступает мелкой сыпью.
Серый ангел равнодушья в заводской гудит трубе:
– Эй, пейсатель, выпей йаду!
　　　　　　　　　　　– Поднесешь – пожалуй, выпью.
Светит солнышко тупое, свищут птички за окном,
Чувство трепетное дремлет, чувство подлое крепчает,
Власть взыскует процветанья – значит близится облом.
– Где же йад, мой добрый ангел?
　　　　　　　　　　　　　　　– Нету йаду, – отвечает.
Но проклятая привычка душу высосала мне:
Мышца словоизвлеченья сокращается, помимо
Воли, смысла, боли, Бога – независима вполне,
Не сказать, к чему влекома, непонятно чем томима.
Бог молчит. В башке стрекочет. Ангел вылетел в трубу:
То ли сдулся, то ли выдул сам себя – но был да вышел.
Тащишь звук мертворожденный, прешь на собственном горбу –
И ни слова, ни полслова, ни кивка, ни взгляда свыше!