Как сужается образ мира! Только улица. Только квартира. Только комната. Только кровать. Но даны нам незримые крылья — Без усилья, почти без усилья В отдаленных местах побывать. Ощутить лошадкину спину, Грязь увидеть, размокшую глину, И не мальчика, нет, но мужчину — Темный взор, как на сердце печать.
А еще до того, спозаранку Просыпалось семейство в Добрянке, Момэ, тотэ — не стары ничуть. И готовились к завтрашней пасхе, И обновки шуршали и пахли, И надежды мешали уснуть.
Солнце юное туча закрыла. Как любила! И похоронила. Отболела. Другого нашла. Дочкам двум потихонечку пела. Все, чем жизнь обижала, терпела, Распростерла над ними крыла.
И пошло. Понеслось. Побежало. Ты от долгой дороги устала. Тащат дочки упряжки свои. Подремли — ты ведь сразу проснешься, Добротою ко всем прикоснешься, Добротой и терпеньем любви.
|