Гольдман Григорий

Сорокаградусное лето
И двухнедельная зима,
И посиделки до рассвета,
А после – горе от ума.
И я иду, чуть-чуть сутулясь,
Едва дышу от духоты,
И в пыльном вальсе южных улиц
Кружатся детские мечты.

Почти библейская пустыня
И построенья на плацу…
Горячий чай весь день не стынет,
И ветер хлещет по лицу…
Забавно быть сержантом старшим,
Стрелять и проверять посты,
И видеть, как военным маршем
Шагают детские мечты.

Как всё меняется мгновенно,
Словами и не передашь!..
И вот вам вместо плаца – сцена!
Вместо пустыни – Эрмитаж!
Мне хорошо в плену иллюзий,
Вокруг – решётки и мосты,
И в мокром ленинградском блюзе
Всплывают детские мечты.

Любовь, семья, полно работы.
Потом – потеря всех опор.
И переезды, перелёты,
Под струн гитарных перебор.
И страх свободного паденья
С непокорённой высоты,
И вновь полуночные бденья,
И снова детские мечты…

Сколько их было! Что с ними сталось?
Может быть, лучше их не иметь?! –
Громкую юность, мудрую старость,
И, в завершенье, тихую смерть…
Если под вечер в небо вглядеться,
Можно увидеть наверняка:
Кружится в вальсе пыльное детство,
Мне улыбаясь, сквозь облака…         

1994