Голдовский Михаил

Кто помнит раньше водку «Голд» -
Норамльного разлива?
И не тошнило от нее, и пивом было пиво.
Все было человека для, не пахло мясо мылом.
Но алия, но алия – она меня сгубила.

Не продавался раньше квас
На улице из бочки.
И схлопотать не мог ты в глаз
На Дизенгофе ночью.
Такая жизнь была, ох бля, куда ж она уплыла.
Ах алия, ах алия – она меня сгубила.

Ивритский, помню, был язык,
На нем мы говорили.
Теперь на тюркском говорят, на хинди-суахили.
И не был в производстве спад,
Жидами мы не были.
Но алия и Арафат – они нас погубили.

Не окликал меня никто на улицах: мужчина!
Я был «хавер» иль «адони»,
Намного выше чином.
Но надо же, какой облом, сбежал бы на Луну.
И отвечали мне: шалом,
Не «а», не «да», не «ну».

И было много синагог, и праздник Песах был.
И папа римский, видит бог,
С евреями дружил.
Мог обрезаться не таясь,
И в микву мы ходили.
Но алия и Арафат нам это запретили.

Когда пройдет две тысячи лет –
По гойскому счилению –
Куплю в один конец билет, в Лапландию
К оленям.
Вина напьюсь, чтоб опосля начисто память смыло.
Ах алия, ах алия, она меня сгубила.