Михлин Михаил

Улица Пушкина, дом двадцать восемь -
здесь я родился в промозглую осень
в послевоенном нелёгком году...
Здесь я родился, но здесь не умру...
Есть у него и другое названье -
«Северный-первый» из белого камня.
Северный-первый - три гордых крыла...
Дом – он не птица, но гордость была!
Северный-первый - ну, кто тебя тронет?!
Северный-первый - он в полном законе!
Не в воровском, а в законе дворов –
трусов здесь били и гнали воров...
Северный первый – другие понятья!
Здесь верховодили старшие братья
те, что зачаты в сорок шестом
теми, кто смог возвратиться в свой дом.
За поликлиникой сквер "поликлишки",
там партизанили наши мальчишки,
там получали "фашисты" сполна,
там ещё долго гремела война.
А вечерами после работы,
наши папани, оставив заботы,
став королями "японских" подач,
били восторженно кожаный мяч...
Смачно, с оттяжкою били, и били...
Господи, как же отцов мы любили!
Самых красивых и самых родных,
самых оставшихся чудом в живых.
Детям другим, из других поколений
не испытать этих сладких мгновений
послевоенной счастливой поры...
Наши дворы – это наши дворы!