Геймансон Вадим

Шорох - в камышах проснулись утки...
Заблестел росою пол причала...
Холод забирается под куртки
зрителей невидимого зала.
Изогнув божественные спины,
над водой кружатся на пуантах
в пачках из тумана балерины
под восторженные вздохи музыкантов...
Под цикад зовущие фанфары,
камышей певучих клавесины
танцовщицы, разделясь на пары,
исчезают в сумереках синих...
Но послушны дуновеньям ветра,
словно мановеньям дирижёра,         
новые ряды кордебалета                  
заполняют лунные озёра.
Берега чернеют бельэтажем...
В их тени, как будто, чьи-то лица...
Этого, конечно, быть не может,               
но возможно всё-таки случится -
и взметнутся руки камышинок,
сломанные ветром не нарочно,
тонкий пух осенних паутинок,
подымая к верху осторожно.
И взглянут на нас из под вуалей,
не тая пылающие взоры,
полные восторга и печали
юные рабыни Терпсихоры.
Их ладони, шляпки или ленты
над водой как крылья замелькают...
Крики чаек... Шум... Аплодисменты...
Зал встаёт... Овации... Светает...
И туман становится бессмыслен,
исчезают зрители и ложи,
и звучит в заливе первый выстрел…
Глупый выстрел, злой и безнадёжный...

10.11.2002