Фельдман Михаил

Мы на той высоте.
Мы на том рубеже, на который
Дня и ночи границу продвинули
В беге своём.

Танки, те, что дошли,
В темноте заглушают моторы,
Ну а те, что горят,
Освещают за нами подъем.

Мы не все поднялись.
Это значит, расскажет не каждый,
Каково на воине
Атакующей первой волне.

Эту кручу в огне
Штурмовали мы с вечера дважды.
И хватили вполне,
И за все заплатили вдвойне.

Может, скажут теперь:
Чья-то кровь, мол, тебе не в убыток.
Для тебя обошлось так бескровно,
Мол, сям посуди:

Это ясно, как день.
Не бывает атак без убитых.
Это знали и те.
Кто остался гореть позади.

Их когда-то вот так же
Потери и жгти, и бесили.
Их когда-то вот так же.
Казалось, ничто не берёт.

Мы не плачем о них
И не падаем наземь в бессилье -
Нас обнимет земля неспеша,
В наш законный черёд.

Ну а те, кто вослед нам
Здесь станут вторым эшелоном.
Не поверят они,
Прозревая от пыли и тьмы,

Что защитная форма
Относится к вечнозелёным.
Как шутили с тобой
Новичками зелеными мы.

Как мгновенно оно,
Невозможное вдруг увяданье
Порыжелых от крови.
Линялых защитных рубах.

И закрывши глаза,
Это снова теперь увидал я.
Ощутил как ожог.
Как окопный песок на зубах.

Те воронки в дыму,
И тебя на изодранной хвое.
И слова, что рванули.
Что всё заглушили, звеня.

Те минуты, когда нас
Как будто по-прежнему двое.
Но защитная зелень
Пока защищает меня.

Всё, что было давно,
Что начертано было обоим.
Умирающий друг, покидая.
Уносит с собой.

Это ясно, как ночь.
Озаренная танковым боем,
Ночь, о которою мой
До сих пор не окончился бой.

По дорогам воины
Лёг наш рубчатый след в изобилье.
На равнинах атак
От свинца не прогнулась броня.

Нам хотелось бы верить.
Что павшие нас не забыли.
Из окопов-могил
Нашу общую землю храня.

Вместе с теми, кто был,
Я мечтал о вершине об этой.
Вместо тех, кого нет,
Я ладонью здесь слезы утру.

Это тяжко всегда.
Но оправдано только победой
Это ясно, как кровь.
Что мерцает росой поутру.