Клячкин Евгений

Страшнее кошки зверя нет -
как это, в общем, все знакомо:
от надзирателей в тюрьме
до продавщиц из гастронома -
любых!

Я не кощунствую - о нет! -
я просто вглядываюсь в лица:
в чем одинаков их секрет,
так странно поровну разлитый
на всех?!

Как насторожены глаза!
Глаза протянуты, как пальцы...
«Мы не рабы!» - кто так сказал?
«Рабы не мы!» - уже подальше -
чуть-чуть...

«Рабы не мы» - а кто рабы?
«Рабы не мы» - быть может, немы?
За кем стояли - позабыть
еще страшнее, чем за кем бы
ни встать!

В хвосте - и шутят, и кричат.
Но вот вы - пятый от прилавка, -
и суета ушла назад»
и раздражает сзади давка -
кончай!

Как важно все, что говорит
вон та курносая, в халате,
и голос, шумом перевит,
освобождаем, как из ваты
хрусталь.

И доброволен тот обряд,
и упоителен, как ласка...
И, напряженные, молчат
пять новобранцев у прилавка -
равны!

Пять кандидатов всех наук,
а может - пять канатоходцев,
и свежее клеймо на лбу:
рабы на время, но охотно -
и что?!.

Страшнее кошки зверя нет -
в метро, на службе или дома...
И ветчину кладет в пакет
мне продавщица гастронома.


1 - 11 мая 1966