Ваксман Леонид

Остался только ключ от маленькой квартиры,
Но дом пошел на слом, как молодость моя.
Прощай, двадцатый век, в твоих знаменах дыры,
У лозунгов твоих обуглены края.

Там электрички стук влетел в Свердловский вечер,
Там тихий лес и плот на дремлющей реке.
Но повернуть назад и незачем, и нечем.
Остался только ключ, зажатый в кулаке.

А новый век идет, но мы корнями в прошлом,
А новый век спешит, но мы не рвем голов.
И каждый прежний миг расстелим и раскрошим,
И память охладит разгоряченный лоб.

Невежа и мужлан, развратник и повеса,
От всех твоих щедрот не скопишь капитал.
Прощай, мой век, прощай – скончалась эта пьеса,
И занавес свое уже оттрепетал.

Тысячелетье, стой! Ты не из худших было,
Я твой финал застал, и горестен, и лих.
На всех твоих ветрах меня не просквозило,
Но разнесло в клочки товарищей моих.

Нальем стакан, старик, и выпьем за поминки.
Покойник был непрост, но смолк его разбег.
И взмахом временной стирательной резинки
Отправлен в никуда наш друг – двадцатый век.

Все так же небосвод алеет от заката,
Шумит листва, и дождь по-прежнему крылат.
Все будет как всегда, лишь только век двадцатый
Уйдет в небытие и не придет назад.

Прощай, ты не забыт, хоть был всего двадцатым,
Но наша жизнь звучит с тобой в одном ладу.
Что дальше предстоит? Обсудим результаты
Под следующий стакан в трехтысячном году.