Кимельфельд Дмитрий

Мой джинсовый, всепогодный,
раз в году меняемый -
я надел его сегодня -
твердый, несминаемый.

    Я на Бога уповаю
    моего, еврейского,
    бирочку "левайс" вшиваю -
    жаловаться не с чего.

Жаловаться нет причины -
вот сижу и радуюсь:
солнце светит, я - мужчина,
и живой - не правда ли?

    Поглядишь на вещи шире -
    и смеяться хочется:
    все прекрасно в этом мире,
    когда гордость кончится.

Надо же - пока болтали,
в песне зубки режутся.
Как там струны на гитаре?
День еще продержатся?

    Обуваю босоножки
    на носок нейлоновый -
    пусть все видят, кто идет:
    трагик в роли клоуна.

Что-то ведь такое было -
ариозо Канио.
Ладно, это мы потом,
это - на прощание.

    Мое место - возле банка,
    метр-ва-хеци в сторону.
    Бокер тов, мадам гражданки!
    Что ж, начнем по-черному.

-Аидыше мама,
-аидыше папа,
-аидыше братик,
-аидыше - я.
    - Подайте, евреи,
    - в аидыше-шляпу.
    - Аидыше-сердце
    стучит у меня.

Полноправный избиратель -
что могу, то делаю.
Сколько можете - подайте
в ручку мою белую.

    Слушаешь? Ну значит - дашь!
    Никуда не денешься.
    Вам поет оле хадаш -
    бросьте в шапку денежку.

16 апреля 1992