Лин Константин

    Волки скучились в стадо, овцы стаями рыщут.
    Холод в храме, а жар – суховеем с кладбища.
    Даже солнце, и то в темноты ореоле.
    И, как опухоль, здесь разрастается горе.
   
    Здесь любовные узы податливо ломки,
    безъязыкая совесть не мучит подонков.
    Здесь "душа" от "душить", а "судьба" от "не сбыться".
    Здесь посты да кордоны, отсюда не смыться.
   
    Здесь на лести блестящую патоку падки,
    милосердие только в кредит и за взятки.
    Здесь гремучая смесь страха, злобы, уродства –
    человечины масса – народом зовётся.
   
    Здесь нужны аусвайс или римская тога
    гражданину – подобию образа Б-га.
    Этот Б-г создал мир без провинций у моря –
    без провинций у моря, без права покоя.
   
    Только старость кислинкой цепляется едко,
    вот лицо – не лицо, а подобие слепка,
    вот на маске предсмертной – блевотины пена,
    констатация смерти и всхлипы Шопена.