Сипер Михаил

Инфо E-mail Фото Пресса Тексты и Аудио Дискография Библиография Обратно

«Мерхавим» - Неизвестные просторы	Сипер Михаил	Интернет-публикация	30-05-13
"И песни другие, и в песнях поют про другое, А я докопаться хочу до далеких корней" Б.Бляхман Однажды я стоял и мурчал песню Высоцкого «Что же ты, зараза...» Находившаяся неподалеку женщина поморщилась и сказала: «Что за гадость ты бормочешь?» Я гордо ответил: «Это же Высоцкий!» На это она, на мгновение задумавшись, изрекла великую и мудрую фразу, долгие годы служащую мне верно и неизменно: «Высоцкий тоже разный бывает...» К чему я это? Во все годы было немало «ревнителей» авторской песни, желающих отделить овнов от козлищ, а злаки от плевел. «Это наше, а это не наше» - основной закон жизни для них. Так и ждешь горьковского продолжения: «А кто не с нами – тот против нас!» Я же для себя вынес одну непреложную истину: нет подразделения песен на эстрадные, бардовские, шансоны, херсоны и круассоны. Песня – это песня. Как любое творение, она или прекрасна или уродлива, или достойна или убога. В искусстве нет середины. Все, что не талантливо, то бездарно. А бездарность судят по законам бездарного мира, в котором Борис Моисеев - певец, а Эдуард Асадов - поэт. В этом бесталанном мире, к сожалению, как белка, крутится российская эстрада. Поэтому и возникает желание противопоставить этому Зазеркалью мир хорошей песни. А авторская она или полуавторская... "Умер - шмумер, лишь бы был здоров!" Зачем эта длинная преамбула? Затем, что я хочу поговорить о театре песни «Мерхавим», который ну никак не укладывается в прокрустово ложе «необходимых условий» авторской песни, но и никак не подходит к определению «эстрадная песня». Песни Бориса Бляхмана, организатора и лидера «Мерхавим» очень даже непросты, невзирая на кажущуюся ясность и прозрачность. Начав с песен еврейского местечка, шагаловских и шоломалейхемовских персонажей, художников, балагул, сватов, недотеп и хитрецов, философов и налетчиков, Борис стал расширять тематику, и клейзмерские напевы стали постепенно перерастать в многогранные песни, лишенные прежней лихости. Хохот сменился задумчивой улыбкой. Пришла мудрость. Иногда Борис отказывается от скрипичного аккомпанемента, и звучат только голос и гитара. Но в этих произведениях не ощущаешь отсутствия дополнительного инструмента, ибо его функцию на себя берет стих, постоянная и непременная составляющая песен «Мерхавим». Да, это именно так – и стих, и инструменты, и музыка, и сами исполнители – это равноправные участники прекрасного действа, под названием «песня». Каждый концерт «Мерхавим» - это спектакль. Это Театр. Подбор песен, их тематика, последовательность, движения солистов, их лица, их голоса, звучание инструментов – это такой вкусный коктейль, что его хочется пробовать снова и снова. Интересно, что многие ансамбли прекрасно выглядят и звучат на сцене (например, ансамбль Петра Налича), а в студийной записи немало теряют. «Мерхавим» умудряются сохранять свою целостность и уровень восприятия как на сцене, так и в студийных дисках. Я знаю, что Борис Бляхман непрерывно работает над качеством и различными нюансами исполнения в записи - одних вариантов дисков «Клюквенный морс Молдаванки» и «Записки дворника Рабиновича» имеется несчетное количество. Казалось бы, сочинил, исполнил, записал на диски и иди вперед не оглядываясь, верно? А он сидит и слушает, и исправляет, и вычищает, и меняет, и переделывает... Это беспокойство, это чувство постоянной неудовлетворенности собой – вот компоненты того, что можно назвать подлинным Творчеством, как бы я не чурался этого пафосного слова. Музыкальная составляющая явления под названием «Мерхавим» сильна и разнообразна. Я понимаю, за что упёртые любители палаточно-костровых песен неприязненно относятся к Бляхману – его музыка непроста и не играет второстепенной роли. Она – равноправный участник, а это не всегда по вкусу тем, кто считает, что авторская песня – это всего лишь способ исполнения поэзии. Нет, песня есть песня, а стихи есть стихи. Они родственники, но никак не одно и то же. И Борис это прекрасно понимает. У него нет двух песен со схожей мелодией, каждая песня самостоятельна, многообразна и, на первый взгляд - легка, хотя за созданием стоит совершенно каторжный труд всего театра песни. Каждая песня «Мерхавим» – это поиски ответа на общечеловеческие вопросы. Это попытки очароваться окружающим миром и горькие ноты разочарования. Это размышления о судьбах и попытки постижения причин и следствий. Каждый человек – это отдельный мир, целая вселенная. И мы все – параллельные миры, которые вопреки всем физическим и математическим законам все-таки пересекаются, встречаются, разбегаются во времени и пространстве и снова сходятся. Конечно, в песнях Бориса Бляхмана (особенно, в последние годы) много израильских реалий, названий, имен, самого израильского воздуха. Но это никаким образом не вытесняет из песен родную для «Мерхавим» витебскую атмосферу, породившую Шагала. Это неимоверное сочетание бабелевской лексики и современной музыки, и наоборот -напевов еврейской свадьбы начала века и нынешнего языкового пространства создает калейдоскоп образов и историй. Помните детскую трубочку с глазком, в котором открывался волшебный разноцветный мир? Это абсолютно точный и исчерпывающий символ всего творчества театра песни «Мерхавим». Можно было бы заняться разбором стихов, разбором музыки и исследованием исполнения. Но это абсолютно неблагодарный и пагубный путь. Это то же самое, что исследовать феномен Эйнштейна, производя анализ его крови или измеряя объем бицепса. В отличие от материального мира, произведения искусства (а к ним, несомненно, нужно отнести песни «Мерхавим») не слагаются из частей. В сумму вмешивается некая неуловимая сущность, которая и сплавляет все части в единое целое. Её не проанализируешь, она либо есть, либо её нет. «Так природа захотела...». Когда она есть – слушатель ощущает, как говорил Михаил Анчаров, тихий взрыв. В этом суть Искусства, его и возвышенность и приземлённость. В этом его ценность для нас. В нашем шумном и бестолковом мире негромкий голос песен «Мерхавим» звучит весомее эстрадного грохота. Ведь прошептать вместе и проорать вместе – это разные действия. Как говорил бабелевский Арье-Лейб: «Один человек учит закон, а второй кричит, как корова. Разве так оно должно быть на свете?» Нет, так на свете быть не должно. Давайте послушаем «Мерхавим» и будем вместе с ними учить законы бытия, радости, нежности и любви. И надо помнить и знать: Бляхман тоже разный бывает... Я очень люблю песни «Мерхавим». Их можно слушать всегда и в любом положении – едучи в автомобиле, сидя за столом, лежа на диване или находясь в зрительном зале. Они очаровывают, очищают и освежают, снимают скорлупу с затвердевшего сердца и радуют когда-то отменённую, а ныне возвращенную народу душу. А на прощанье я хочу процитировать Роберта Рождественского: «Темнеет… И жалко, что я не из Витебска.»