Клугер Даниэль

Шифра-знахарка однажды на крыльце своем сидела.
Вел старательно кузнечик песню звонкую в саду.
За деревья село солнце, и уже слегка стемнело.
Вдруг подъехала коляска на резиновом ходу.

Из коляски вышел некто в лакированных штиблетах,
В черной шляпе и перчатках, долгополом сюртуке,
Золотые украшенья на припущенных манжетах,
Белозубый, темнолицый, с тростью щегольской в руке.

Он сказал небрежным тоном: "У меня жена рожает".
И добавил, тростью легкой ветви вишен теребя:
"И в Лубнах, и в Яворицах о твоем искусстве знают -
Нет в округе повитухи, знаменитее тебя".

Собрала она в котомку чабреца и чистотела,
Полотняные салфетки, подорожник, лебеду,
Воска желтого немного – с незнакомцем рядом села
В золоченую коляску на резиновом ходу.

Полетели кони резво, будто сказочные птицы.
Между тем совсем стемнело, звезды первые зажглись.
В синем сумраке тревожном растворились Яворицы,
И молчал надменный спутник, только кони вдаль неслись.

Натянул поводья кучер, звонко щелкнула подкова,
Тишина казалась жаркой, и вокруг сгустилась тьма.
Усмехнулся незнакомец, не сказав худого слова.
Шифра вышла, испугалась: где знакомые дома?

И сказал ей незнакомец: "Не пугайся, повитуха,
Мы идем к моей супруге, соберись, шагай смелей.
Примешь роды – и уедешь..." И добавил ей наухо,
Что зовется Ашмодеем, повелителем чертей.

И сказал недавний спутник бедной Шифре со злорадством,
И из глаз его бездонных на нее взглянула ночь:
"Будет сын – уйдешь с почетом, без урона и с богатством.
Но убью тебя, старуха, если вдруг родится дочь!"

Лик его преобразился, голос был подобен грому
У нее дрожали руки и кружилась голова.
И пошел он по тропинке, к мрачному большому дому,
Поплелась за ним старуха, не жива и не мертва.

Принимала Шифра роды, он стоял у изголовья.
Посмотрела на младенца, поняла – обречена.
Как тут скажешь Ашмодею, без ущерба для здоровья,
Что чертовку – не чертенка родила его жена!

Не услышал Бог молитвы, и тогда она сказала:
"Ну-ка, выйди, повелитель, чтоб не сглазить молодца!"
А сама скорей в ладонях воск старательно размяла,
И чертовочку снабдила имитацией конца…

Позвала она папашу и ребенка показала.
И остался черт доволен, отвела она беду.
Ашмодей вручил ей денег, и домой ее умчала
Золоченая коляска на резиновом ходу.

Через год, на том же месте Шифра-знахарка сидела.
Появился вдруг посланник повелителя чертей.
Он воскликнул: "Повитуха, повитуха, как ты смела?!
Ах, представить ты не можешь, как разгневан Ашмодей!

Но сказать велел тебе он, что на первый раз прощает.
И преследовать не будет, и семью свою любя,
Он велел тебя доставить – вновь его жена рожает,
А в округе повитухи нет искуснее тебя!"